— Зашевелились капиталюги проклятые! — Радостно заявил Сергей. — Видимо, и Лаврентий Павлович из-за этого приезжал. Узнать мой настрой.

— Вас это не настораживает? — Удивился Гришаев.

— А должно? — В свою очередь, удивился Сергей. — Такие здоровенные коровы на дойку рвутся, если говорить их языком. Тут радоваться надо.

— Не понял про язык и причину для радости. — С сомнением произнёс особист.

— У них аналог нашей поговорки про курицу, несущую золотые яйца, звучит как “денежная корова”. А радость в том, что этих денежных коров мы будем доить!

Глава 8

Для того, чтобы попасть на другой берег Волхова, энергию Наташе тратить не пришлось. За то время, что они бегали по немецким тылам, инженерные части уже навели переправу через реку.

На освобождённую сторону перебрасывались резервные части, которые до ночной акции должны были ликвидировать этот прорыв немцев. Сейчас же войска вводились посередине между полосами тотального уничтожения. Не дожидаясь рассвета, бойцы закапывались в землю.

Ближе к обеду немцы прекратили попытки вырваться из западни, в которую внезапно попали. Хотя несколько отдельных групп, догадавшихся бросить всё оружие, они выпустили. Все остальные попытки прорыва жёстко пресекались вампирами. Скоро на дороге, и всех хоть немного пригодных для этого объездах, образовались заторы из техники и спящих людей.

Листовки, раскиданные ночью среди войск противника, явно намекали, что следующая ночь будет для захватчиков последней. Альтернатива в виде плена была намного лучше, чем высохшие трупы, на которые немцы с самого утра натыкались. Причём происходило это не только на дороге, но и в местах расположения немецких частей.

Тихол стоял под скрытом в избе, которую немцы заняли под штаб. Два высокопоставленных, судя по количеству висюлек, пожилых немца о чём-то спорили между собой. Языка он не понимал. С улицы периодически доносились восклицания и крики ужаса, когда очередной немецкий солдат или офицер падал, превратившись в мумию.

— Ты не понимаешь меня Герберт. — Уже кричал Куно-Ханс фон Бот. — Мы столько войн вместе прошли! Мы всю Европу поставили на колени! И теперь я должен сдаваться этим русским из-за какого-то суеверия?

— Суеверие, уважаемый Куно, не может убивать наших солдат среди белого дня так, как это происходит сейчас. — Пожилой генерал подошёл к окну, пытаясь рассмотреть через маленькое окошко, происходящее на улице. — Ты слышишь эти крики, и ты знаешь, чем они вызваны. Душа ещё одного немца не попадёт в рай. Мы не сможем больше послужить Германии, если так умрём. Сдача в плен лучше, чем такое. — Убеждённо продолжил немец.

— Выход есть всегда. И смерть тоже можно выбрать всегда. — Второй генерал вытащил из кобуры пистолет и передёрнул затвор. — Я не могу поступить иначе, Герберт. — Он поднёс пистолет к виску. — Ты сможешь спасти оставшихся наших солдат. Позаботься о них. — Генерал пехоты армии Вермахта Куно-Ханс фон Бот нажал на курок.

Тихол привычно собрал энергию жизни и вышел за вторым генералом на крыльцо. Солдаты, столпившиеся перед штабом, с надеждой смотрели на старого немца.

— Мы сдаёмся. — Крикнул генерал во всё горло, закашлявшись под конец фразы. Уже тише он добавил. — 1-й армейский корпус переходит под моё временное командование, в связи со смертью генерала фон Бота. Всем бросить оружие. Сделать из подручных средств белые флаги. Мой приказ передать во все подразделения. Я к связистам.

Немец направился к ступенькам ведущим с крыльца. В это время за его спиной на короткое мгновение возник силуэт крупного лысого человека в блестящем старинном доспехе. Странный человек поднял голову кверху и издал громкий переливчатый крик на очень высокой ноте. Затем он опять исчез. А подобные крики стали раздаваться из других мест этой странной деревни, стоящей на болоте, и уходить всё дальше.

Сергей с Нед и Рона с Кроном готовились к походу в ресторан. По такому случаю девушки нарядились в привычную для них одежду. Рона одела что-то воздушное и невесомо-развевающееся, правда, чёрного цвета. Как она добилась при этом эффекта полупрозрачности, которого на самом деле не было, оставалось загадкой. Нед была одета в топик и штаны на подобии спортивных брюк. Сергей ограничился тоже брюками и светлой просторной рубашкой. Крон повторил его стиль одежды, но выбрал чёрный цвет в тон платью Роны.

Что интересно, одеждой и обувью их обеспечила Наташа, а материал на это “чисто случайно” завалялся у Нед.

Способность дроу к манипулированию материалом поразила Сергея. Она при желании не только соединяла бесшовно нужные куски материи и кожи, но и могла менять их структуру и цвет. В его предыдущем мире дроу такой способностью не обладали.

— Это на грани иллюзий и магии жизни, потому что работать таким образом я могу только с натуральными материалами. — Пояснила Наташа. — Но не надейтесь, что я буду тут, как швея трудиться с утра до ночи. Главное, не забывайте, это хоть частично, но всё-таки иллюзия. Следите за уровнем силы жизни в одежде. Иначе можете оказаться нагишом в самый неподходящий момент.

Перед выходом в свет, для девушек, Сергей на скорую руку изготовил золотые украшения из мелких алмазов и изумрудов в оправе из чистого модифицированного золота.

— А неплохо сочетаются треники с золотыми украшениями. — Заметила Нед, рассматривая в зеркале изящное колье на своей шее и серьги в ушах.

— Ты главное никому не говори, что это тренировочные штаны. Пусть все думают, что отстали от моды. — Улыбнулся Сергей.

Крон любовался Роной, которая примеряла диадему с крупным топазом и мелкими камнями шпинели. Внутри камней иногда вспыхивали яркие искорки. Хотя эти камни не годились на нормальные накопители, энергии всё равно аккумулировали много, так что поместить в них слабенькое плетение светляка труда не составило. Труднее было заставить этот светляк мигать случайным образом. Топаз к тому же начал после этого сам произвольно менять окраску.

— Красавицы! — Оглядел их Сергей. — Наташа, точно не хочешь с нами.

— Хочу. Но пока Архонт не проснётся, никуда не пойду. — Просто ответила дроу.

— Докладывайте, Борис Михайлович. — Попросил Сталин.

— В результате операции, проведённой при поддержке людей Сергея и товарища Судоплатова, был устранён прорыв немецких войск севернее Новгорода. Войска противника были отрезаны от основных сил и вынуждены были сдаться. По итогу восстановлено прямое железнодорожное и автомобильное сообщение между Москвой и Ленинградом. — Шапошников сделал паузу. — Численность сдавшихся и захваченных в плен, пока уточняется, так же как и количество захваченного трофейного имущества. Сдача идёт по всей линии соприкосновения и общие цифры, пока называть рано. Пока точно известно, в плену оказались части 1-го и 28-го армейских корпусов Вермахта. Также захвачены соединения 39-го механизированного корпуса.

— Что с пленными? — Задал Сталин вопрос. — Действуете согласно утверждённому ранее плану?

— Да товарищ Сталин. Люди Сергея проводят, как он это называет, первичную сортировку. Делят пленных на три категории опасности. Первая категория опасности — это военные преступники, которых хоть сразу под расстрел. Вторая категория, ещё на что-то надеющиеся. И третья, те, которые испытывают облегчение оттого, что для них всё закончено.

— Зачем такое деление? — Спросил Сталин. — И почему меня раньше не поставили в известность относительно таких подробностей?

— Разрешите, я отвечу, товарищ Сталин? — Спросил, поднимаясь со своего места, Берия.

— Мы внимательно вас слушаем, товарищ Берия.

— Раньше не было уверенности в благополучном завершении операции. Всё-таки мы не привыкли к такому соотношению сил. Поэтому лишние подробности вам не стали сообщать, посчитав их малозначительными.

— Товарищ Берия. — Сталин замолчал, разглядывая напрягшегося Лаврентия Павловича. — Давайте я буду решать, какие подробности относительно Гостя являются малозначительными, а какие нет. С этой минуты вы будете докладывать мне всё, что его касается. Всё! — Сталин помолчал некоторое время. — Продолжайте, товарищ Берия.